Расскажу я вам одну историю из моего детства.
Вы знаете, по профессии я артист, хотя сам я себя называю комедиантом, так, мне кажется, будет точнее. В свое время я работал в одной театральной группе, мы ставили Брехта, Анну Зегерс, Маяковского, Ахматову. Это было такое время в Вене, да что там в Вене, во всей Европе, помните, конечно про призрак коммунизма и всякое такое… Тогда мы еще верили, что мир можно изменить. К лучшему, я имею в виду. А сегодня? Эх, сегодня людей интересуют совсем другие вещи. А вернее, их мало что интересует. История перестала их интересовать, я имею в виду история как факт, а те, кого она хоть немного интересует, создают на ее основе свои собственные истории, далекие от действительности.
Зато я расскажу вам сейчас одну совершенно правдивую историю.
Мой дед торговал изделиями из металла, у него было небольшое дело, а потом началась Первая мировая, ну и он, конечно, здорово разбогател. Знаю, нехорошо звучит, но металл и война неразделимы, сами понимаете! Война кончилась, тогда дед стал перестраивать производство, а тут кризис! Бедность! Покупателей становилось все меньше, а у деда склады под крышу завалены товаром. Ну и что делать?
В то время газеты пестрели сообщениями о том, что в России голод, вот, мол, другим еще хуже, как если бы чужая беда могла послужить утешением для своих голодающих. И тут мой дед… Как вы думаете, что он сделал? Он решил избавиться от залежей своего товара. Не знаю, что им руководило, то ли хозяйственный расчет (не хотелось платить за аренду складов), то ли сочувствие к голодающим русским. Короче, дед плюет на всякие там санкции и эмбарго, заказывает железнодорожные вагоны, все за свои же кровные, мало того, бросает клич, призывая других торговцев принять участие в акции. Все вместе они отправляют в голодающую Советскую Россию целый эшелон всевозможной сельскохозяйственной техники – инструменты, плуги, сенокосилки и всякое такое.
Тут, конечно, поднимается страшный шум, скандал, деда чуть не затравили, но он был мужик сильный, упрямый – выжил.
На благодарность он не рассчитывал, думал, на том свете зачтется ему доброе дело. Но, представьте, не сразу, а лишь через пару лет русские все же заплатили за товар, все, до последнего гроша. Более того, деда пригласили в советское посольство и вручили правительственную грамоту как герою Советской России – за то, что пришел стране на помощь в самый трудный момент.
Прошло время, власть в Австрии поменялась и вспыхнула новая война. Сами знаете, не стану рассказывать.
И вот мне шесть лет. Война идет к концу, со дня на день придут русские. Вот так, разбудили медведя! Тут, конечно, паника и все такое. Деда к тому времени уже не было в живых, а отец мой, признаюсь честно, симпатизировал нацистам. Однажды, увидев у бабушки бумаги о награждении деда советским орденом, он потребовал, чтобы она выкинула «это дерьмо» на помойку. Бабушка, конечно, не послушалась, спрятала бумаги в кладовке под полом.
И вот надвигаются русские, возможно они уже сегодня будут в городе. Соседи – кто не успел бежать, позакрывались у себя в домах и городок опустел. Отец мой тоже сбежал, куда – не знаю. Помню, как мама с бабушкой прыгали от радости, они обе ненавидели нацистов.
Тогда бабушка моя подняла половицы, вынула бумаги, одела меня все самое лучшее, сама тоже принарядилась и пошла со мной на улицу. Сели мы на скамейку и стали ждать. Я томился, не понимая толком, что происходит, и зачем мы тут сидим. Уж солнце садилось, черепичные крыши зажглись алым пламенем. И вдруг послышался вдалеке конский топот. Все ближе, ближе, и вот уже в конце улицы показалась русская конница. Бабушка моя встала с места и давай размахивать бумагами над головой.
Когда отряд поравнялся с нами, командир соскочил с коня, подошел к бабушке поближе. Она протянула ему бумаги. Он долго их читал, а я в это время крепко держал бабушку за руку и смотрел на него снизу вверх. Бабушка моя была полная и маленькая, а русский был огромного роста, мне казалось, голова его доходит до облаков. Лицо у него вначале было хмурое, а потом посветлело, расцвело улыбкой и он кинулся обнимать мою бабушку, подхватил ее и закружил. Потом подхватил и меня, влепил мне в щеку громкий поцелуй, поднял над голой и передал меня одному из конников, что-то громко прокричав по-русски, так, чтобы слышали все. В ответ остальные тоже заулыбались, а конник крепко прижал меня к себе и тоже влепил мне поцелуй, потом передал меня на руки другому бойцу. Так все по очереди тискали меня и целовали.
Как же я был рад, когда они наконец опустили на землю!
Вот такая история приключилась с нами в мае 1945 года…
София Бенедикт
